Кухня войны: рецепты побед
В 1875 году в Санкт-Петербурге вышла в свет книга "О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане". В предисловии к книге генерал-лейтенант Генерального штаба князь Н.С.Голицын называет её "замечательным явлением в нашей военно-исторической литературе".
И в самом деле, во-первых, книга М.И.Иванина была первым сочинением, в котором завоевание русских и множества других земель монголо-татарами рассмотрено военным специалистом. Во-вторых, она была составлена преимущественно не на "неудовлетворительных для того", как объяснено автором, сказаниях русских летописей, а на восточных источниках и новейших исследованиях ориенталистов. В-третьих, автор лично знал подробности жизни восточных народов изнутри благодаря тому, что служил в Оренбургском корпусе, участвовал в Хивинской экспедиции российской армии 1839-1840 годов, был начальником управления Внутренней киргизской ордой, а это, конечно, способствовало пониманию их психологии, нравов, быта.
М.И.Иванин исследовал в своей книге одну из самых страшных, но и изумительных эпох мировой истории, когда едва не исполнился замысел покорения мира или по крайней мере Азии и Европы. Согласно с новейшими военными понятиями и воззрениями военной науки своего времени он в подробностях рассматривает политические, гражданские и военные установления великих правителей и полководцев Чингисхана и Тамерлана, тактическое и военно-административное устройство их войск вообще и разных родов их в частности, разделение их, вооружение, строй и образ расположения на полях сражений, движение и действия в походе и в бою, управление, чиноначалие, подчинённость, дисциплину, содержание жалованием, продовольствием, наконец — характер и искусство ведения войны и самые войны двух величайших армий, стоявших выше современных им азиатских и европейских. И всё это, как считал М.И.Иванин, — по единственной причине необыкновенных личных дарований гениальных государственных, политических и военных деятелей Чингисхана и Тамерлана.
По причине весьма ограниченной доступности уже редко в какой библиотеке имеющейся обветшавшей от давности издания книги генерала М.И. Иванина и при этом занимательности её содержания "ТМ" публикует в этом и следующих своих номерах несколько извлечений из неё.

По всей видимости, военные постановления и военно-политические правила Тамерлана, написанные им самим для своих потомков, были ни что иное как возобновление постановлений и правил Чингисхана с некоторыми изменениями и усовершенствованиями сообразно положению Тамерлана и духу времени. Сокращённое изложение их дополняют наши сведения о военном искусстве монголов. Описание правил и постановлений и войн извлечены мною из его Instituts рolitique еt militaires и истории этого завоевателя, написанной Шерефэддином. По всей вероятности, эти правила и постановления были написаны Тамерланом не одновременно и дополнялись и исправлялись в течение всей жизни его; но ещё вероятнее, что они составляют извлечение из ведённого по его приказанию журнала заседаний совета, в котором он сам председательствовал, и в который журнал записывались его суждения, мысли, приказания и распоряжения. Правила эти переданы Тамерланом в виде завещания его потомкам.

Состав и устройство войск Тамерлана
Войска Тамерлана состояли из пехоты и конницы. Впрочем, пехота его в дальних степных походах была снабжена лошадьми; конница или по крайней мере значительная часть её в случае надобности была приучена сражаться в пешем строю, следовательно, соответствовала нашим драгунам; она спешивалась в тех случаях, когда надобно было вернее и сильнее стрелять из лука, но, без сомнения, действовала лучше на лошадях, нежели в пешем строю, потому что кочевые народы с малолетства свыкаются с лошадью.
Конница разделялась на простых и отборных воинов, составлявших лёгкую и тяжёлую конницу. Сверх того были особые телохранители Тамерлана, вроде гвардии.
Кроме этих главных родов войск были ещё: 1) понтонеры или судовщики, набираемые преимущественно из жителей, занимавшихся судоходством по рекам Аму, Сыр и др.; они употреблялись для устроения судов и наведения мостов; 2) метатели грегорианского или греческого огня (зажигательная смесь, вероятно, из смолы, нефти, серы, селитры и др. Бочки и различные сосуды забрасывались при помощи метательных орудий. Впервые применена греками. — Ред.); 3) разного рода рабочие, умевшие устраивать осадные машины и обращаться с метательными орудиями(...) 4) Для действий в горах Тамерлан имел особого рода пехоту, составленную из горских жителей, следовательно, привыкших к горной войне, умевших влезать на крутые утёсы; воины эти часто оказывали ему услуги при овладении ущельями, горными проходами и крепостями, расположенными на крутых горах.
Войска, как и у Чингисхана, были разделены на десятки, сотни, тысячи, тумыни (10.000 или 12.000-ные отряды) и прочие, предводимые десятниками, сотниками, тысячниками и эмирами; последних было 12 степеней, от 1-й до 12-й. Эмиры владели разными племенами и степени их, вероятно, зависели от числа войск, выставляемых племенем.

Вооружение и походные запасы, производство в чины, власть начальников и жалованье
Тамерлан требовал, чтобы во время войны простые конные воины, или лёгкая конница, имели для похода лук, колчан со стрелами, меч или палаш, пилу, шило, иглу, верёвки, топор, 10 наконечников для стрел, мешок, турсук (кожаный мешок, употребляемый для возки запасной воды по безводным местам и для переправ), две лошади; сверх того каждые 18 человек должны были иметь кибитку (шатёр из войлока).
Отборные воины, или тяжёлая конница, были вооружены шлемами, латами, мечами, луком и стрелами; каждый из них должен был иметь по 2 лошади и каждые 5 человек по одной кибитке (вероятно, это просторное помещение необходимо было потому, что оборонительное оружие занимало много лишнего места и что эти тяжеловооружённые воины должны были иметь особую прислугу, которая там же должна была помещаться). Кроме того, были особые отряды воинов, вооружённых палицами, секирами, саблями, а лошади их были покрыты тигровыми кожами. Эти воины, вероятно, составляли телохранителей Тамерлана. Воины должны были носить сабли на левой стороне, а мечи на правой. Каждый десятник должен был иметь свою палатку и 5 лошадей и был вооружён кольчугой, мечом и луком со стрелами. Сотники были обязаны иметь 10 лошадей, свою кибитку, из оружия меч, лук, стрелы, палицу, булаву, кольчугу и латы.
Тысячники должны были иметь при кибитке навесы или зонтики и несколько запасного оружия, как то: кольчуг, шлемов, лат, пик, мечей, колчанов и стрел.
Эмиры 1-го класса имели одну кибитку о двух навесах, другую шитую золотом (вероятно, назначенную для принятия начальников во время смотров и угощений) и значительный запас оружия для снабжения им простых воинов.
Высшие эмиры, от 2-й степени до 12-й или до главнокомандующего, должны были иметь ещё большие запасы оружия и обозы. Первый эмир был обязан вести с собой 110 лошадей, 2-й — 120, 3-й — 130 и так далее до главнокомандующего, который не мог иметь менее 300 лошадей.
Пехотный воин должен был иметь меч, лук, несколько стрел, но в случае предстоящих сражений число стрел предписывалось особым повелением. В походе Тохтамыша велено было иметь каждому воину по 30 стрел. Из этого видно, что пехота была только лёгкая, но, вероятно, в случае надобности тяжёлая конница, спешившись, заменяла тяжеловооружённую пехоту.
Производство в чины. В каждом десятке из отборных воинов выбирался тот, кто соединял благоразумие с мужеством, и после согласия девяти других делался десятником; из десятников отличного по способностям и деятельности производили в сотники; 10 сотников имели начальником тысячника, обыкновенно избираемого из детей эмиров или князей, опытного, искусного в военном деле и испытанной храбрости. Каждый начальник имел своего помощника, который в случае надобности замещал его.
Власть начальников. Десятники имели право принимать на службу в воины, на место бежавших или умерших; сотники могли утверждать в должности десятников, выбранных их товарищами, а тысячники — сотников, и Тамерлану доносили только, что такой-то бежал или умер и замещён таким-то. Вероятно, были пятидесятники и пятисотенные начальники, о которых, впрочем, Тамерлан в своих постановлениях ничего не говорит. Такого же рода чиноначалие было и в службе гражданской. Как в той, так и в другой власть начальников состояла в наказании непослушных, в изгнании тех, которые нарушали долг службы, и в замещении их. Тамерлан, по-видимому, не любил телесного наказания и запрещал его, говоря, что начальник, власть которого слабее кнута и палки, недостоин сана, им занимаемого. (Но за ослушание, трусость, нарушение военной дисциплины и у Тамерлана прилагались законы Чингисхана Яса, по которым военные наказывались палками по спине и животу, и сверх того трусов наряжали в женское платье, румянили и, привязав к хвосту осла, водили в таком положении по улицам города).
Итак, простые воины могли достигать звания десятников и сотников; но для достижения высших степеней из простых сотников нужны были или важные заслуги, или особые дарования, потому что в сан тысячника производились обыкновенно или князья или эмиры, то есть начальники племён, или дети их(...)
Жалованье. Кочевые народы вообще, не будучи хорошо знакомы с монетной системой, стоимость вещей обыкновенно выражают ценою лошади, барана, верблюда и проч. От этого у Тамерлана плата жалованья определялась ценою лошади воина. Жалованье отличного воина простиралось от 2-х до 4-х цен его лошади; десятники получали против десяти воинов, сотники против двух десятников, тысячники против трёх сотников. Всякий воин, совершивший преступление, терял десятую часть своей платы.
Жалованье эмиров простиралось, смотря по их достоинству, от 1.000 до 10.000, а наследника Тамерлана — до 12.000 лошадиных цен, и последнему ещё давалась область; прочим детям и внукам его содержание уменьшалось по степени родства и возраста. Большое жалованье пехотным воинам даёт повод заключать, что служба их была почётнее и тягостнее конной и что пехота должны была составлять отборное, испытанное войско, но по дороговизне содержания не могла быть многочисленна(...)
Награды воинов за отличия состояли: в похвале, прибавке жалованья, подарках, увеличении доли при раздаче добычи, повышении в чине, в почётном титуле, названии богатырём (багадуром, по-киргизски — батырем), храбрым и проч., а при отличии целых частей войск — в раздаче литавр, знамён и проч. В иных землях войска (до Тамерлана) не получали ни постоянного жалованья, ни земель, но имели участие в добыче, а в мирное время вообще для всей армии собирали с завоёванных народов дань лошадьми, волами, овцами и проч., которую раздавали обедневшим частям войск.

Начала регулярности в войсках Тамерлана
Эта организация войск Тамерлана показывает, что они должны были иметь более или менее правильный строй, что каждый воин должен был знать своё место в десятке, каждый десяток — своё место в сотне, сотня — в тысяче и так далее. Там, где армии состояли из сотен тысяч, где была строгая дисциплина и организация, необходимо должны были наблюдаться точность, правильность и быстрота в движениях, строй более или менее однообразный и постоянный и некоторого рода регулярность. Шерефэддин пишет, что у Тамерлана движения производились с большою правильностью, что перед войной его с Баязетом в войсках, приведённых из Самарканда, каждый отряд имел одежду особого цвета: у тех, например, которые имели знамя красного цвета, были такого же цвета латы, сёдла, чепраки, колчаны, пояса, копья, щиты, палицы и проч.; таким образом, были отряды, одетые в платья жёлтого цвета, белого и так далее. Притом отряды разделялись по оружию, одни были вооружены латами, другие кольчугами и проч. Вероятно, конные отряды отличались тоже по мастям лошадей(...)
Тактические правила Тамерлана для действий в бою и боевые порядки его
Войска имели особые двенадцать правил для устроения в боевой порядок, для разрывания неприятельских линий, для атак и отступлений. Правил этих в подлиннике не находится. По словам Тамерлана, завоевание государств было не что иное, как игра в шахматы, которою он занимался днём, а ночью обдумывал средства управления(...)
Для отряда, не превышавшего 12.000 конницы
Если неприятельская армия не превышала 12.000 конницы, то Тамерлан посылал против неё тоже 12.000 конницы с надлежащим числом десятников, сотников и тысячников; эмир, начальствовавший над ними, по прибытии на один переход от неприятеля должен был доносить о том Тамерлану, который требовал, чтобы означенный отряд был разделён для боя на 9 частей (части эти не были равные, как увидим ниже, и, вероятно, главная часть отряда или резерв составлял от 1/4 до 1/2 всего отряда) следующим образом: главный корпус или резерв составлял одну часть, правое крыло — три части, левое — столько же, авангард — одну часть, передовые посты его — также одну часть. Правое и левое крыла, состоя из трёх частей каждое, делились на авангард, правую и левую или 1-ю и 2-ю половины(...)
Прежде сражения опытный и искусный военачальник должен был сделать обозрение поля сражения, узнать свойства неприятеля, сравнить, в чём он имел преимущество, и стараться вознаградить свои недостатки, наблюдать, как неприятель нападал, всею ли массой разом или частями, проникнуть, не имел ли он каких-либо особых планов, чтобы с лучшими уверенностью и успехом противодействовать им. Большое искусство, по словам Тамерлана, состоит в том, чтобы наблюдать минуту, когда неприятель хочет нападать или отступать, хочет ли он возобновить атаку или довольствоваться первою. Начальник, по словам Тамерлана, не должен теряться в минуту действия; подобно тому, как боец употребляет части своего тела — руки, ноги, голову, грудь и проч., потому что каждая из них есть для него особое оружие, так и начальник должен наблюдать за тем, чтобы войска его, по мере надобности, действовали стрелами, секирами, палицами, кинжалами или мечами.
Сражение начиналось лёгкими войсками, стоявшими на аванпостах, метанием стрел и дротиков, потом — авангард. Когда нужно было поддержать его, то входил в дело авангард правого крыла, потом левого (надо полагать, что этот порядок подкрепления наблюдался только на учениях; но в самых сражениях зависел от хода битвы); если нужно было ещё подкрепление, то вступали в бой левая половина правого крыла и правая левого; когда и их было недостаточно, то вступали в бой остальные части обоих крыл, и в то же время уведомляли Тамерлана о положении дела (это Тамерлан требовал, вероятно, когда сражение происходило вблизи главной армии. Как искусный полководец, он мог посылать с умыслом небольшие части войск, чтобы узнать способ нападения, свойства неприятеля или достигнуть какой-либо цели). Если и эти усилия были недостаточны, то эмир должен был с главными силами, то есть с резервом, броситься на неприятеля сам, с полной уверенностью, что девятая атака доставит победу.
В то время, когда почти все народы, не имея правильного строя, сражались толпою без тактических соображений, увлекались в бой, следуя стремлению своей храбрости, бросаясь на неприятеля без порядка, войска Тамерлана имели правильный строй и несколько линий, которые они постепенно вводили в бой, и наконец, когда последовательными нападениями неприятель был ослаблен и утомлён, они вводили в дело сильный и свежий резерв, составленный из лучших войск, который и мог всегда решать победу. Заметим ещё, что передняя линия, составляя весьма незначительную часть всего отряда, была очень слаба, чтобы выдержать натиск неприятеля; что подкрепления у Тамерлана посылались сначала с обоих крыльев из середины, потом уже с флангов, и только в самую решительную минуту сражения двигались резервы; от этого сберегались фланги и свежие силы, и если неприятель успевал опрокинуть центр передней линии, то легко мог быть, при малейшей пылкости его, поставлен в такое же положение, в каком находились римляне в сражении при Каннах, когда, опрокинув центр карфагенской линии, они начали её слишком стремительно теснить и были охвачены с флангов пехотой и конницей Ганнибала, от чего и потеряли сражение столь решительное, что в нём погибло более 3/4 их армии. Что при Каннах произошло не случайно, то при описанном боевом порядке могло происходить по расчёту. Если неприятель мог легко пробить авангард, то потом должен был испытать последовательные нападения линий, начиная с средних частей, потом с флангов и, наконец, встретить пред собою сильный резерв, следовательно, легко мог быть окружён и при малейшей оплошности истреблён(...)
Сам гений войны, казалось, подсказал Чингисхану и Тамерлану этот способ производить битвы. Он так хорошо придуман, что почти все сражения того времени были решительны и наносили совершенное поражение неприятельским армиям (…)
Если боевые порядки Тамерлана сравним с нынешним образом построения войск в бою и авангарды крыльев обеих линий, составленные из лёгких войск, примем за наших застрельщиков и фланкёров, то увидим, что боевые порядки монголов были составлены из авангарда, одной или двух линий и резерва, следовательно, в существе своём сходны с нынешними, изобретение которых приписывают Наполеону I. Если сообразим, что последние введены после кордонной системы Ласси (генерал-фельдмаршал русской армии, ирландец по происхождению, в 1738-1739 гг. разбил войска крымского хана, успешно командовал русской армией во время русско-шведской войны 1741-1743 гг. — Ред.) и действия густыми колоннами без резервов, если представим, что перевод книги Instituts рolitique еt militaires de Timur-bec, в которой изложены боевые порядки его, появился на французском языке в 1787 году и что поэтому Наполеон не мог не читать этой книги, когда замышлял экспедицию в Египет и оттуда через Азиатскую Турцию и Персию в Индию, должен был изучать походы монголов, аравитян и Александра Македонского в Азии, то невольно можно предположить, что он заимствовал введённый им нынешний боевой порядок от Тамерлана и, как военный гений, сумел приноровить его к нашему роду оружия (…)

Военно-политические и административные правила Тамерлана для завоевания государств
Поставив своей целью распространение веры Магомета, покровительствуя потомкам его и вообще магометанскому духовенству, имеющему большое влияние в землях магометанских, он привязал их к себе и вовлёк в свои властолюбивые виды. Духовенство это провозгласило его героем века, поборником и опорой веры и любимцем Магомета. Оно распространяло и поддерживало молву, что Тамерлана самые благочестивые люди видели покрытого божественным светом, который, исходя в виде радуги из гробницы Магомета, упирался в плечи Тамерлана, любимого Богом. Поэтому все его предприятия казались войскам его внушением неба и самые жестокие поступки его считались тайными определениями судьбы, Божьим велением покарать тех, которые были обречены мщению неба; его считали орудием, посланным Богом в гневе для наказания тиранов, несправедливых государей и истребления мусульман, нарушивших законы Магомета, погружённых в разврат и нечестие. Муллы и дервиши, следовавшие за войском Тамерлана, истолковывали все его поступки в его пользу и давали всем его предприятиям счастливые предзнаменования.
На дела религиозные и прочих частей управления Тамерлан обращал не меньшее внимание, чем на свою армию. "Опыт показал мне, — говорил он, — что государство, не поддерживаемое религией и законами, походит на дом без крыши, дверей и запора, в который может войти самый презренный из людей; поэтому я восстановил исламизм и прибавил к нему постановления и законы". Для управления делами веры в завоёванных землях он назначал главных муфтиев из потомков Магомета. Для надзора за имуществом духовенства, за мечетями, для заведывания пенсиями и содержанием, назначенным потомкам Магомета, законоведам, учёным и вообще всем заслуженным и достойным людям, назначались особые надзиратели. В городах он приказывал строить мечети, школы, монастыри, госпитали, приюты для бедных, дома для городского управления, для судей, по дорогам караван-сараи и мосты через реки.
Тамерлан покровительствовал наукам, любил беседовать с учёными людьми об истории народов и делах великих государей прежнего времени, стараясь подражать похвальным деяниям их и изучать причины их неудач, чтобы избегать их ошибок.
Все главные дела управления сосредотачивались в совете, в котором участвовали главные духовные лица, люди известные по уму и знаниям, главные эмиры, начальники племён и войск, визири и министры и проч. (...)

Тамерлан
Тамерлан, Тимур, Тимурленг (Тимур-хромец), 1336-1405, — среднеазиатский государственный деятель, полководец, эмир. Сын бека из тюркизированного монгольского племени барлас. В 25-летнем возрасте поступил на службу к Тоглук-Тимуру — происходившему из дома чингисида Джагая (Чагатая) основателю и хану Моголистана, включавшего Восточный Туркестан, области Южной Сибири, Семиречье и Мавераннахр, и получил управление Кашгадарьинским вилайетом. Заключив союз с правителем Балха и Самарканда эмиром Хусейном, Тамерлан начала борьбу против Тоглук-Тимура и его сына Ильяса Ходжи, закончившуюся в 1370 году победой Тамерлана. Он принял титул эмира и стал единолично управлять Мавераннахром от имени потомков Чингисхана, опираясь на поддержку кочевой знати, оседлых феодалов и особенно мусульманского духовенства. Столицей государства Тамерлана был Самарканд.
В 1373-1374 годы Тамерлан подчинил Южный Хорезм, в 1388 году окончательно овладел Хорезмом и разрушил его столицу Ургенч. Объединение Средней Азии он сочетал в 80-90-х годах с походами в Иран, Закавказье и другие территории, отличавшимися необычайной жестокостью по отношению к населению.
В результате трёх походов Тохтамыша (1389, 1391, 1394-1395 годы) Тамерлан разгромил Золотую Орду, разграбил и разрушил её столицу Сарай-Бике.
В 1398 году Тамерлан вторгся в Индию, захватил Дели и вернулся с поражавшей современников грандиозной добычей.
Война Тамерлана с могучим турецким султаном Баязидом I в 1402 году закончилась поражением и пленением султана в битве при Анкаре.
Поход на Китай, начатый Тамерланом в 1404 году, был прерван из-за его смерти.
К концу правления Тамерлана его государство включало в себя Мавераннах, Хорезм, Хорасан, Закавказье, Иран и Пенджаб, а его слава сурового и непобедимого полководца распространилась от Тихого океана до Атлантики и от тропических стран до Москвы